В предыдущей статье мы говорили, что коррупция не только набирает обороты, но и втягивает всё больше чиновников. И не только мелких. Генпрокурор Игорь Краснов, подводя итоги прошлого года на заседании Совфеда, среди приоритетных направлений борьбы с этим злом, назвал и сферу госзакупок.
Читателям уже известны результаты опроса Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. В сравнении с прошлым опросом в 2022 году, на сей раз увеличилась доля предпринимателей, считающих высоким уровень бюрократизма и коррупции в органах власти. Антон Свириденко, директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина, назвал этот факт тревожным. Он предполагает, что в определенной степени на рост опасений могли повлиять «процедуры распределения государственной поддержки» — где-то, возможно, «используются нечестные способы борьбы за нее». Кроме того, и в законодательстве появилось больше «неопределенностей», которые государственные органы могут трактовать по-разному. По словам Свириденко, на фоне новых процедур и быстрых изменений (например, в сфере параллельного импорта) могут возникать новые коррупциогенные факторы.
Противоречивыми и даже спорными действия властей в этой сфере называют и другие эксперты. Тому есть поводы. Например, в феврале Валентина Матвиенко, глава Совфеда, предложила на заседании верхней палаты наложить мораторий на закон о госзакупках за деньги бюджета (44-ФЗ) до окончания военной операции на Украине. По ее словам, это поможет «быстро осваивать средства», а регионам - в ускоренном режиме принимать решения о строительстве инфраструктурных, социальных и других объектов.
Матвиенко отметила, что изначально закон о госзакупках подавался как «борьба с коррупцией». Но «Те, кто воровал, как говорится... Те, кто нечистоплотно себя вел, тот, кто отдавал подряды своим карманным компаниям – они и в рамках 44-го закона находят пути, а добросовестные подрядчики страдают», – сказала Матвиенко на заседании Совфеда.
По большому счету, это предложение госпожи Матвиенко задним числом угодило в рамки прежних поправок правительства, в 2022 году внесенных в закон. Повод - опасность санкций, хотя в чем конкретно она может проявиться, не говорилось. Тогда правительство расширило, а по сути – сняло обязательное требование закона о прозрачности и конкуренции госзакупок, разрешив заключать контракты с единственным поставщиком, устранив конкуренцию.
О пагубности подобных мер тогда предупреждала вице-президент Торгово-промышленной палаты Елена Дыбова: «Мы понимаем ситуацию, нужны быстрые решения, но за ними должно появиться нормальное регулирование». Что такого регулирования так и не дождались, косвенно свидетельствует пожелание генпрокурора усилить борьбу с коррупцией в госзакупках.
Пока же, по словам Дыбовой, участие бизнеса в закупках осложняется, а нормы о единственном поставщике «жестко перекраивают рынки» и несут риски для конкуренции — многие контрагенты не могут получить доступ к госзакупкам.
А кроме того, напомним, в 2021 году, когда еще вроде бы действовала прежняя редакция закона о госзакупках, компании среднего и малого бизнеса выложили за это право 6 трлн 600 млрд руб. – это откаты госкорпорациям, то есть взятки. Цифру, уже названную экспертами «адской», выявил опрос предпринимателей учеными Института государственного и муниципального управления НИУ ВШЭ. Ученые опросили представителей более 1200 компаний разных регионов. И две из каждых трех говорили о «неформальных выплатах заказчику». Интересно, а эти «заказчики» платят налог с полученных откатов? И, конечно, в госкомпаниях оседает не вся сумма взяток: часть идёт «наверх». До какого уровня – большая гостайна!
Легко предположить, что теперь, когда единственный поставщик действует в рамках закона, мзда за участие в госзакупках вырастет. И нешуточно. Ведь госкомпаниям разрешено не раскрывать данные о части госзакупок.
Вот другая «золотая жила» взяточников. Правительственная комиссия по законодательной деятельности в сентябре утвердила отказ от создания информационно-аналитической системы гособоронзаказа (ИАС ГОЗ). Эта система предполагала сравнение цен на однородные товарные позиции при закупках. Теперь ее хотят заменить каталогом продукции для федеральных нужд, в котором будут фигурировать только товары, поставляемые по ГОЗу. Между прочим, на создание системы потратили 1,59 млрд руб., а подрядчиком была компания из структуры «Ростеха». Однако ИАС ГОЗ не оправдала себя, признал один из менеджеров ОПК. А когда резко увеличился гособоронзаказ, решения при закупке военной техники стали принимать быстрее. Теперь ИАС меняют на каталог, который будет администрировать министерство обороны. Но ведь и там сидят чиновники, только в погонах…
- В условиях, когда не все предприниматели понимают, как правила изменились, у чиновников открывается окно возможностей для недобросовестного использования своих полномочий, что, конечно, повышает коррупционные риски, — говорит заведующий проектно-учебной лабораторией антикоррупционной политики НИУ ВШЭ Дина Крылова. — Как известно, существенная доля коррупции связана с тем, что происходит волокита, появляются всевозможные трудности, которые предприниматель не всегда знает, как преодолеть.
А попав в тупик, он предлагает взятку сам либо соглашается подобным способом «решить вопрос», когда ему прозрачно намекают. Это видно по результатам анализа экспертов Института законодательства и сравнительного правоведения (ИЗиСП) при правительстве РФ. Они не только описали практику увольнения чиновников в связи с утратой доверия, но и составили портрет типичной организации-взяткодателя. Это небольшое общество с ограниченной ответственностью в сфере строительства либо торговли со штатом до десяти сотрудников.
- Такие предприятия не случайно оказались основными взяткодателями, - считает завотделом методологии противодействия коррупции ИЗиСП и один из авторов исследования Юрий Трунцевский. - Это связано, в том числе, и с отсутствием у таких компаний возможности сосредоточиться на антикоррупционной политике. Например, создать специальное подразделение или выделить сотрудника, который следил бы за соблюдением соответствующих требований и правил.
Кстати, чиновников, привлеченных к административной ответственности за коррупцию и попавших в Единый реестр участников закупок, за последние годы стало больше в несколько раз. Среди главных нарушителей оказались муниципальные депутаты — 40,8% от всех фигурантов реестра. На втором месте — сотрудники МВД (21%), еще около 16% - государственные и муниципальные служащие. При этом в МВД чаще всего увольняли в связи с утратой доверия сотрудников ГИБДД (29,9%), а также начальников подразделений или их заместителей (17,2%). Реже — оперуполномоченных, рядовых полицейских и участковых инспекторов, совсем редко — следователей.
Напомним, в начале 2023 года Госдума приняла поправки о фактической отмене ежегодного декларирования доходов региональными и муниципальными депутатами на общественных началах. Глава комитета Думы по законодательству Павел Крашенинников тогда прямо жаловался на нехватку в регионах кандидатов в депутаты из-за нежелания людей сдавать декларации. Не помогло ли это росту коррупции?
Вот еще удивительная новация. В конце мая Госдума внесла изменения в статью 63 Уголовного кодекса РФ. Из нее исключили положение, признающее отягчающим обстоятельством «совершение умышленного преступления сотрудником органа внутренних дел». Авторами инициативы стали депутаты думской фракции КПРФ. По их мнению, введение предлагаемого изменения «по устранению дискриминационного пункта позволит восстановить логику законодательного регулирования и избежать тем самым подчеркивания незаслуженного и несправедливого недоверия к действующим сотрудникам органов внутренних дел России».
Есть странное совпадение. В ноябре 2022 года глава МВД Владимир Колокольцев заявлял о существенной нехватке силовиков. По его оценке, на тот момент правоохранительным органам не хватало 90 тыс. сотрудников. Глава МВД добавлял, что в Москве примерно за 10 лет число силовиков сократилось в 2 раза.
Глава ведомства подчеркивал, что такая ситуация может спровоцировать рост преступности в стране и призвал местные отделы сделать все возможное для «минимизации рисков». Колокольцев напомнил, что силовики должны «удовлетворять спрос населения на защиту прав и свобод, предусмотренных законодательством».
Авторы поправки в УК РФ на дефицит кадров в МВД не ссылаются, однако весьма сомнительно, что их инициатива «защитит права и свободы населения» и уж тем более «минимизирует риски». Как мы видим, по результатам исследования экспертов Института законодательства и сравнительного правоведения, среди взяточников полным-полно полицейских.
Еще одна новация, на сей раз – правительства. В июле оно внесло в Госдуму проект поправок в ФЗ «О системе государственной службы в Российской Федерации», рожденный Минтрудом. Он меняет процедуру найма. Теперь соискатели обязаны будут заполнять единую для всех анкету, где есть сведения о благосостоянии. Кадровые службы, привлекая другие ведомства, будут проверять информацию соискателей. Цель – исключить конфликт интересов и снизить уровень коррупции. Поправки подготовлены во исполнение указа президента страны еще 2019 года с большим опозданием: срок истек 1 января 2021 г.
Эксперты очень сомневаются, что новация окажется эффективной. Во-первых, в стране невиданный дефицит кадров. Во-вторых, государевых людей пока что ожидает индексация зарплат в пределах 5% ежегодно, а в частном секторе возможно и до 10%. К тому же в нынешних экстремальных условиях нагрузка на чиновников быстро растёт. Словом, государству за перспективных кандидатов, да еще с минимальными коррупционными рисками, конкурировать очень проблематично.
У юриста Александра Хаминского, руководителя Центра правопорядка в Москве и Московской области еще несколько претензий.
- К анкетам, - говорит эксперт, - у нас всегда относились достаточно формально и заполняли их так, как требовали кадровые службы. Поэтому вряд ли новая единая анкета поможет выявить коррупционеров среди кандидатов на высокие должности. Еще один момент. Допустим, руководитель федеральной службы принимает решение назначить начальника территориального органа. Кандидатура согласована с министерством, губернатором, прошла служебные проверки. Наивно полагать, что после этого кадровик решится выявлять в анкете какие-то нестыковки, которые могли бы привести к отказу в назначении утвержденного кандидата. За это самому можно лишиться работы.
Кроме того, в актуальном законодательстве, указывает Хаминский, имеется понятие «коррупционное правонарушение», за которое наступает дисциплинарная, административная или уголовная ответственность. Его необходимо выявить и доказать в установленном порядке. А вот что такое «коррупционное поведение», законодательство не объясняет. А значит, нет критериев, за нарушение которых чиновника можно внести в специальный реестр, закрывающий лазейку на госслужбу. По мнению Хаминского, под «коррупционное поведение» подпадает владение дорогостоящей недвижимостью, автомобилями премиум-класса, другими предметами роскоши, оформленными на родственников и знакомых. Если человек не может подтвердить источник таких доходов – это обстоятельство должно стать основанием для запрета занимать госдолжности.
Как видим, перечисленные весьма сомнительные из-за своей противоречивости меры не останавливают разгул коррупции. Более того, будь эти меры безупречно логичными и даже жесточайшими, вряд ли страна получила бы ожидаемый эффект. «Опыт китайских товарищей показывает, что даже публичные расстрелы на площадях к снижению уровня коррупции не приводят», - говорил полномочный представитель правительства в Конституционном и Верховном судах Михаил Борщевский 6 апреля 2022 года на круглом столе в рамках Ясинской конференции НИУ ВШЭ с участием представителей бизнеса и научного сообщества.
Интересно, что год спустя, на ХII Евразийском антикоррупционном форуме, китайские коллеги российских юристов и ученых, вспомнив о сдирании кожи со своих проворовавшихся чиновников, констатировали, что коррупцию это не снизило. А директор Института права Китайской академии общественных наук Мо Цзихун говорил о том, что коррупцию следует рассматривать как социальный феномен, неразрывно связанный с властью. Словно в подтверждение мысли, на прошлой неделе стало известно, что министр обороны КНР Ли Шанфу, не появлявшийся на публике три недели, находится под следствием по подозрению в коррупции, когда он возглавлял отдел военных закупок. Вот и Борщевский отмечал, что действенным методом по борьбе с коррупцией может стать развитие политической конкуренции и гражданского общества. Однако эти рецепты выглядят покушением на вертикаль власти.
Масса россиян до сих пор ностальгируют по временам СССР, не имея представления, как разрушала страну эта самая вертикаль. Тема отдельная, однако, некоторые представления дают воспоминания видных деятелей. Например, Д.Ф. Бобков, генерал армии, бывший первый зампредседателя КГБ СССР, пишет, что «пребывание у власти стало настолько прибыльным, что в некоторых республиках существовала даже определённая такса на получение партбилета». Коллега Бобкова, А.И. Гуров, генерал-майор ФСК РФ в отставке, депутат Госдумы в 2000-2011 годах, член фракции «Единая Россия», доктор юридических наук, уточняет: «должность секретаря обкома стоила полмиллиона рублей, должность начальника УВД — 300 тысяч, работника ГАИ — от трех до пяти тысяч... Торговля партийными билетами и должностями свидетельствовала о сращивании криминальных структур со структурами государственной и партийной власти, в том числе со структурами органов правопорядка». Гуров пишет, что в 70—80-е годы у криминального подполья «свои люди были в городских, областных советских и партийных органах, а отдельные из них уже передвинулись в аппарат Совмина и ЦК КПСС».
Когда министра культуры СССР Фурцеву на заседании Политбюро ЦК КПСС упрекнули в строительстве дачи из материалов, выделенных на реконструкцию Большого театра, она вспыхнула и бросила в лицо присутствующим: „Нечего меня обвинять, на себя посмотрите!“. Смотреть было на что. На съездах партии Брежнев осуждал алчность, коррупцию, паразитизм, пьянство, ложь и другие пороки, но представлял их пережитками прошлого, изображая настоящее как триумфальную победу идей социализма и коммунизма. Как вспоминал генерал КГБ А. Г. Сидоренко, Ю.В. Андропов, будучи главой КГБ, не раз направлял Брежневу оперативные материалы о лихоимстве некоторых партийных деятелей. Обычно они возвращались с пометкой: «Доложено, уничтожить».
Недавно «Независимая газета» опубликовала выдержки из «Записей и стенограмм заседаний Секретариата ЦК КПСС 1965–1967 гг.». Из них без прикрас вырисовывается положение с преступностью в стране и областях, с коррупцией, трудовой дисциплиной и прочими вопиющими недостатками. Всё – по результатам проверок либо отделов ЦК партии, либо МВД и других уполномоченных ведомств. Любопытна реакция секретарей и членов Политбюро ЦК КПСС.
«М.А. Суслов. Постановление для печати следует дать только в изложении. Упоминания о таких крупных недостатках, как разворовывание оружия и т.д., безусловно, надо снять…
А.П. Кириленко. О недостатках в жилищном строительстве также следует опустить при печати.
Б.Н. Пономарев. Тула – это старый пролетарский центр. Что же это за ответственность коммунистов и где же их авангардная роль? Очень серьезную тревогу вызывают факты воровства, разбазаривания и особенно оружия. Ведь вы смотрите, товарищи, 27 пулеметов, 7 тысяч огнестрельных винтовок – можно же вооружить целую дивизию. Для каких же целей крадется и кому продается это оружие? Наверное, нам нужно разобраться…
Вот что пишет А.И. Микоян: «Когда в середине 60-х годов я начал писать воспоминания, публикуя их в журналах, я с цензурой агитпропа столкнулся сам. Пока писал о дореволюционных временах, все было нормально. Только иногда придирались к мелочам. А вот когда я работал над второй книгой воспоминаний, на примере Политиздата я понял, в каком положении находятся наши историки. То упрекают, что подменяешь историю партии, то обвиняют, что пишешь только о том, что видел сам, и опускаешь важные события в истории партии; о таком человеке нужно писать так, а о другом человеке – вот этак, а об этом вообще нельзя писать! Особенно грубой и подлой по претензиям к моей книге была рецензия некоего доктора наук Абрамова. Я его не знал, и знать не хотел. Как-то обсуждали эти претензии. «Я же сам там был, на съезде, в 20-е гг., – говорил я, – и прекрасно помню все. Почему же я должен писать так, как хочет Абрамов? Его же там не было! К тому же не понять, что он вообще хочет? Скорее всего, чтобы я вообще не писал». Я говорю: «Это же ненормально. Кто вас к этому приучил?» А он отвечает: «Вы, Анастас Иванович». «Как это – я?» – с недоумением спрашиваю я. «Вы, Центральный Комитет, требует от нас, чтобы мы работали именно так».
Понятно, что модель управления новой Россией выходцы из СССР закладывали по опыту и подобию. Других-то они не знали. Но вышло почти по Черномырдину: хотели как лучше, а получилось… даже хуже, чем всегда. В 1989 г. во всём СССР было 1,6 млн. чиновников – почти на 287 млн. населения, а сегодня в России 2,4 млн. чиновников – на 146 млн. населения. В СССР на 10 тыс. населения приходилось 60-70 чиновников, а в сегодняшней России, по данным первого замминистра Минфина Т. Нестеренко, 163 чиновника, втрое больше. Причем, население России примерно на 2 млн. меньше РСФСР. Но если чиновников сегодня в 1,5 раза больше, чем в СССР, то бюджет на их содержание тратит в 13 раз больше – почти 8%. Сравните: на образование – 4,6%, на здравоохранение – 3,6%.
Что касается коррупции, то по данным разных исследователей, в 1922 г. её уровень поднялся почти втрое к 1913 г., а в середине 80-х вырос как минимум в 1,5 раза к 1922 году.
О политической конкуренции умолчим, ну а гражданское общество, о необходимости которого помянул Борщевский – его не было и в СССР, нет его и в Китае. Во-первых, по царскому или президентскому указам оно не появится. Для его эволюционного созревания требуются века, которые в 1917 г. у России отняли большевики. А, во-вторых, вертикаль власти в этом деле помощник просто никудышный…
