СУБЪЕКТИВНО
Как и случается в сложные времена, на прошлой неделе сошлись несколько событий. Эксперты Института народнохозяйственного прогнозирования РАН предрекли экономике страны, а значит всем нам, совсем не вдохновляющие перспективы вплоть до 2035 года. А буквально на следующий день глава государственного Внешторгбанка Андрей Костин опубликовал на РБК статью, как привлечь деньги, чтобы подтолкнуть экономику.
На прогнозы экспертов РАН Костин не ссылается, однако мало верится, что он их не видел. Но – по порядку.
В ближайшие 10-15 лет темпы роста экономики «закрепятся на крайне низком уровне – около 1% в год», «порадовали» эксперты РАН. Картинка, разложенная на этапы такая. До 2025 г. экономика может ежегодно прибавлять по 0,5%, за следующие 5 лет – по 0,8%, и только в 2030-35 годы – по 1%. На черепашьи темпы страна обречена по той причине, что старый потенциал роста исчерпан, и надежды остались только на нефть и газ, пишут эксперты.
Про основные тормоза экономики поговорим в следующий раз. А пока ради объективности скажу, что официальные прогнозы куда оптимистичнее академических. Так, на прошлой неделе глава Минэка Максим Решетников со спада (на сентябрь 2022 г.) улучшил прогноз по 2023 году на рост до 1,2%, по 2025 г. – на 2,6%, а на 2026 г. – почти до 3%. Ускорение, заметил министр, случится – внимание (!) – за счет восстановления потребительского спроса.
Правда, одновременно Решетников сообщил, что инфляция в конце года составит 5,3%. С оптимистичным прогнозом по экономике это как-то не вяжется. Получается, если она и вырастет чуток, то за счет этой самой инфляции, а реально упадет. В подтверждение такой версии – прогноз аналитиков рейтингового агентства АКРА: снижение ВВП на 1–1,5% в этом году. Но коли экономика продолжит падение, то и благополучие россиян оставляет желать лучшего.
Ну, а что бюджет? Ведь недавно глава Минфина Антон Силуанов уверял, что дефицит казны не такой пугающий, и все обязательства будут выполнены. Однако упомянутые чиновником обязательства – вещь текущая, а завуалированный вердикт экспертов РАН можно понимать в том смысле, что и без того не слишком роскошное советское наследие – прежде всего, промышленные технологии – проедено окончательно. Напомню, 65% станочного парка, по сути, металлолом. Свои современные станки мы делать так и не научились. Значит всем хозяйством, за малым исключением, придется обзаводиться заново. На какие деньги? «При этом возможности бюджетной, денежно-кредитной и курсовой политики по ускорению экономического роста оказываются ограниченными как по масштабам воздействия, так и по длительности»,- пишут эксперты РАН. В переводе с «птичьего» языка экономистов на обычный, вердикт означает следующее. Деликатное манипулирование ставками кредита и подпитка казны подталкивают рост экономики лишь в том случае, если она не в коме. Хотя на прошлой неделе Силуанов заявил, что «сейчас достигнута стабилизация» финансовой системы страны, однако под новой колоссальной нагрузкой бюджет может и крахнуться.
Вывод экспертов такой: «Чтобы переломить тренд низкого экономического роста в перспективе 15 лет, нужно искать потенциал развития с опорой на внутренний рынок».
И в этот момент на авансцене появляется господин Костин, глава ВТБ. Санкции Запада, пишет он, разрушили «несущие конструкции экономики, сложившиеся в России за последние 30 лет». Напомню, что «конструкции» эти были весьма примитивны: мы продаем миру углеводороды и покупаем всё необходимое. К чему они привели, уже знаем. Костин предлагает построить новую модель экономики, начав с трех приоритетов: новых логистических коридоров, перезапуска целых отраслей промышленности, укрепления обороноспособности.
Деньги для этого, по мнению Костина, реально получить от нового этапа приватизации и существенного роста госдолга.
В пользу новой приватизации говорит не только тот аргумент Костина, что с её помощью бюджет «успешно привлечет средства на рыночных условиях». Она, приватизация, еще и «даст мощный импульс расшивке тех “узких мест”, где сегодня особенно важны готовность брать на себя риски, принимать быстрые и нешаблонные решения. Обеспечить их может частная инициатива», а не государственный монополист и даже квазимонополист. Есть десятки примеров, когда он не справляется оперативно и эффективно с актуальными вызовами, но достаточно и одного – логистики.
«Более 50 лет ориентированный на Европу нефтегазовый экспорт России практически полностью осуществлялся по трубопроводной системе, - пишет Костин. – За последние 12 месяцев географией сбыта стал весь мир. В условиях цейтнота предстоит в разы нарастить мощности промышленного судостроения - построить сотни новых нефтеналивных танкеров, газовозов, судов для освоения шельфа, контейнеровозов, других специализированных гражданских судов. Способна ли находящаяся в федеральной собственности Объединенная судостроительная корпорация (контролирует 80% потенциала отрасли) оперативно и эффективно справиться с этими вызовами?! Мне представляется, что нет».
И заключает: «Приватизация обеспечит такое важное условие здорового функционирования экономики, как конкуренция».
Другое кардинальное предложение Костина – увеличить долг государства.
- Разница между текущим уровнем госдолга (около 17% ВВП) и считающимся “проблемным” порогом (выше 60%) создает огромный запас прочности. Без существенных рисков для финансовой стабильности отечественная экономика может дополнительно получить порядка 70 трлн рублей, - пишет банкир.
По его словам, крупнейшие банки могли бы активнее покупать облигации федерального займа. К тому же, и глава Минфина Антон Силуанов в марте говорил, что низкий госдолг - это «преимущество, которое дает возможность маневрировать на финансовом рынке, и, получая возможности заимствования, финансировать расходы бюджета в будущем».
Отклики на предложения Костина не заставили долго ждать.
Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента страны:
- В Кремле это не обсуждается, но, безусловно, все экономисты, все эксперты и авторитетные участники экономической жизни страны и банковского сектора обсуждают различные темы, связанные с ускорением экономического развития страны в тех условиях, в которых мы сейчас находимся. И поэтому здесь, конечно, весьма интересна одна из точек зрения, которая здесь была представлена Костиным.
Вот мнения экспертов по части второй волны приватизации.
Олег Буклемишев, директор Центра исследований экономической политики экономического факультета МГУ:
- Обычно перед приватизацией государственной собственности ставятся две цели, одна фискальная — получение доходов, и вторая — повышение эффективности. В нынешних условиях, мне кажется, ни первой, ни второй цели добиться не удастся. Чтобы заниматься массовой и хорошо организованной приватизацией, нужно соблюсти целый ряд условий. Во-первых, это предсказуемая траектория развития экономики, основных предприятий и отраслей. Это мы сейчас гарантировать не можем. Поэтому любой собственник или потенциальный собственник скорее всего будет недооценивать собственность, а не переоценивать ее. Во-вторых, сами по себе условия продажи должны быть прозрачными, равными для всех, чтобы обеспечивать переход в руки наиболее эффективного собственника, который не удался в 90-е годы. Это тоже в сегодняшних условиях обеспечить не удастся. Скорее всего, предприятия, которые на сегодняшний день имеют крупнейшие ресурсы, как финансовые, так и административные, просто умножат свои империи, а с точки зрения повышения эффективности, боюсь, ничего в корне не сдвинется.
Евгений Надоршин, главный экономист ПФ «Капитал»:
Что касается приватизации, никаких особых перспектив я не вижу, вообще не понимаю суть, смысл предложения, учитывая, насколько существенный вклад банк ВТБ сам внес в сокращение числа частных банков в стране. Сейчас нет предпосылок, с точки зрения того, какие активы могло бы предлагать государство для приватизации. Приватизация фактически прекратилась вовсе не в 2014 году с санкциями, а гораздо раньше, после кризиса 2008-2009 годов. В лучшие годы государству нечего было предложить. Более того, власти скорее целенаправленно укрупняли финансовый бизнес, чему государственный бизнес совершенно не противился, и вполне осознанно сокращали присутствие частного сектора во многих сегментах российской экономики. Как результат, то, что сейчас с таким трудом за 15 лет отстроено в госсекторе в части формального и неформального влияния, наверное, частному сектору предлагать не будут. С таким предложением идти на приватизацию смешно. То есть, интересного, стоящего мы не дадим, а неинтересное никому не нужно.
Игорь Николаев, главный научный сотрудник Института экономики РАН:
- Цель приватизации – обычно это смена собственника с целью повышения эффективности управления или фискальная, для увеличения доходов государства. Сейчас вторая цель наиболее актуальна, так как доходы снизились, а расходы государство наращивает, из-за этого наблюдается дефицит бюджета, который по итогам года может превысить даже запланированные около 3 трлн руб. Но приватизация с фискальными целями в условиях сегодняшней неопределенности может быть, на мой взгляд, только притворной, то есть когда государство само предоставит деньги покупателю.
Реальную приватизацию, когда инвесторы будут бороться за актив, мне сейчас трудно представить. Иностранные инвесторы уходят, договариваясь только, чтобы сделать это с наименьшими потерями. Большие деньги из дружественных стран в условиях такой неопределенности сейчас также вряд ли придут. Есть, конечно, свои люди с шальными деньгами, более адаптированные к рискам отечественного рынка, но даже на шальные деньги покупать сейчас что-то в России – это из области невероятного. Конечно, наши инвесторы могут обладать большей информацией: ведь чтобы вкладываться, надо понимать, как будет работать актив в будущем, как будут возвращаться деньги. Но сейчас такое планирование сильно затруднено, мягко выражаясь. Здравый смысл заставляет воздерживаться от таких действий.
Директор Института экономики роста им. П.А. Столыпина Антон Свириденко:
- Приватизация несет за собой достаточно плохой шлейф из 1990-х годов. Поэтому новая приватизация — вопрос не только экономический, но и социальный: здесь важно соблюсти интересы общества. Сама приватизация была бы нужна скорее не для получения денег, а для повышения эффективности управления госактивами, снижения их громоздкости. Частные компании лучше следят за своими расходами, потому что не могут рассчитывать на дотации государства в сложный момент. Они вынуждены оптимизировать затраты и постоянно создавать новую продукцию, чтобы быть конкурентными на рынке. Кроме того, они менее коррупционны.
Доля государства в экономике у нас оценивается в 40–50%. В прошлом году государство вынуждено было поддерживать активы, которые подверглись санкциям. Но дальнейшее укрепление госсектора — вопрос опасный. Нужна скорее не приватизация, а корпоратизация, разукрупнение больших квазимонополистических монстров. И здесь речь идет в первую очередь не о нефтегазовой отрасли, а об энергетике, банках, муниципальных коммунальных госкомпаниях. Такой процесс, например, сейчас начинается в «РусГидро». Там головной офис переносят в Красноярск, компанию делят на две части. Из госкомпаний можно создать крупные центры доходов в регионах, куда они будут платить налоги, создать сильные региональные банки, энергокомпании и т.д.
Теперь познакомим с мнением экспертов о кардинальном увеличении госдолга.
Михаил Делягин, замглавы Госдумы по экономической политике:
- Цели развития России Костин сформулировал очень хорошо, но тезис о том, что у нашей страны якобы есть очень большое пространство для наращивания госдолга… В России высокомонополизированная экономика с недостаточно высоким качеством управления, а для таких стран относительно безопасный порог долга — около 30%, а не 60%, как говорит Костин. Сейчас госдолг 17% ВВП и Россия находится в безопасности, а вот увеличение в несколько раз будет очень опасным.
Олег Буклемишев, директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ:
- Возможности российских банков как инвесторов ограничены, они должны еще кредитовать экономику, формировать ресурсы, чтобы вкладывать свои активы. Всякое увеличение долга будет вызывать его удорожание, то есть повышение ставки доходности, по которой государство заимствует. Цифра привлечения - 70 трлн руб. по ОФЗ - не выглядит реалистичной. Текущий объем рынка ОФЗ чуть превышает 18 трлн руб.
Директор по инвестициям «Локо Инвеста» Дмитрий Полевой:
- При текущих ставках и рисках здесь вряд ли есть большой потенциал для расширения госдолга. Как только появится уверенность в сохранении низкой и предсказуемой инфляции у целевых 4% и рынок поверит в планы бюджетной консолидации в ближайшие годы, то рынок долга сам активизируется без какого-то постороннего влияния.
Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв
- За счет заимствований уже частично финансируется дефицит бюджета. Вероятно, это будет продолжаться, что нормально при текущем уровне госдолга. Но в чем риск более активного участия банков в заимствованиях? Если на рынке есть гарантированный государством относительно высокий доход, то финансовый сектор будет вкладываться в этот инструмент вместо зарабатывания средств за счет кредитования, как текущей производственной деятельности, так и инвестиционных проектов.
Добавлю к комментариям экспертов и такой нюанс. В начале апреля группа ВТБ объявила, что по итогам 2022 г. она получила убыток в 613 млрд руб. против 327 млрд руб. прибыли годом ранее. Сам ВТБ получил 757 млрд руб. чистого убытка. Нельзя исключать, что предлагая резко увеличить госдолг, Костин, прежде всего, печется об интересах своего банка. Ведь крупнейшие покупатели облигаций федерального займа – ВТБ и Сбербанк. Чем больше у них окажется ОФЗ - тем солиднее получат они доход от государства. Тем более что Минфин для таких бумаг установил небывало высокий доход - за 10%. Правда, чем ведомство будет рассчитываться при нарастающем дефиците казны – большой вопрос…
И последнее. Костин пишет только о деньгах. А ведь они попадут в руки конкретных людей. Но вот, безотносительно к предложениям банкира, мнение Александра Аузана, д.э.н., декана экономического факультета МГУ: «Мы не там ищем, где происходят главные потери. Мы деньги пытаемся посчитать, а считать надо шансы на лучшее будущее. Человеческий капитал – это наиболее трудно воспроизводимый фактор. При этом я бы ещё сказал, что это и главная надежда страны».
Эксперты отмечают здесь несколько опасных тенденций. Во-первых, в 2022 г. на 1,33 млн. – до 21,5 млн. занятых на рынке труда - стало меньше россиян до 35 лет. Это минимум за всю историю. Во-вторых, за первый квартал почти в 1,5 раза выросло число личных банкротств по решениям судов.
Но лакмусовая бумажка – доля среднего класса. В странах со здоровой экономикой его доля держится на уровне 50%. Относительно России у экономистов нет единого мнения: оценки пляшут от 30-40%, но даже по формальным критериям (зарплата, дача, машина, загранпоездки) они куда меньше, до 18%. Причем, доля не растёт, а ужимается. За последний год качество жизни среднего класса упало на 30-50% в зависимости от структуры потребления. По словам экономиста и финансиста Андрея Мовчана, в том числе, вымывается база - средний бизнес и управление в крупном. Всё больше места занимают чиновники и работники силовых структур.
И если даже по рецептам Костина наскрести кучу денег, то ими надо еще с толком распорядиться. А где толковых отыскать?
Игорь ОГНЕВ
