СУБЪЕКТИВНО
Ступаем, наконец, на третью дорогу, начертанную Дмитрием Белоусовым, руководителем одного из ключевых направлений близкого к правительству Центра анализа и прогнозирования макроэкономических процессов (ЦМАКП). Шагать по любой из трех дорог, по мнению автора доклада, нам предстоит 10-15 лет.
Третий сценарий назван «Активная трансформация», а попросту – борьба за рост экономики, и, что самое главное – уровня жизни россиян. Вероятность, что карта ляжет – чуть меньше застойного сценария, о котором говорили в прошлом номере «ТП»: около 40%. Тем не менее, ЦМАКП считает третий целевым, полагая, что основной целью будет модернизация экономики совместными усилиями властей и бизнеса. Чем может обернуться столь фантастический для России прогноз – мы говорили об этом в прошлый раз. Скорее всего – повышенными взятками предпринимателей госкомпаниям.
Причем, две трети факторов влияния на все три сценария Белоусов отдает «неопределенности глобального развития». К уже известным читателю автор добавляет обостряющееся противоречие между «старыми» лидерами технологического скачка и новыми. К последним, наряду с Китаем, а также «стоящими на входе в высшую лигу» Ираном, Египтом и Индией, как ни странно, причисляется и Россия. По-моему, аванс слишком щедрый. Напомню, что по оценке академика Аганбегяна, как и других авторитетных ученых, промышленность наша, в основном, все еще перебивается на технологиях почти вековой давности. Мало того, что три четверти из них устарели морально, так еще почти у трети безбожно просрочены сроки амортизации. Другими словами, годятся эти «старушки» разве что на металлолом. С такими основными фондами не на вход в высшую лигу стоять, а в подвальный этаж как бы не угодить.
Среди надежд, питающих третий сценарий, есть, конечно же, и заимствование технологий (в том числе «улучшающее заимствование» по образцу Китая), а также максимально активный выход на доступные рынки. Из многих загвоздок для России есть и такая: нейтрализовать явное стремление Китая или какой-либо другой крупной страны превратиться в нашего монопольного партнера. Последнее опасение, увы, вполне может сбыться, а вот заимствование, да еще и улучшенных своими руками технологий… Мечты, мечты! Хотя бизнесменов, для которых деньги не пахнут, еще много в мире, однако, как уже говорилось, ЕС вместе с США готовят эффективную систему контроля исполнения санкций всеми странами. В том числе – Китаем. Кстати, вряд ли КНР рискнет ссориться с США: наша страна среди импортеров Поднебесной занимает 11-е место, а США – первое, покупая у китайцев в 7 раз больше России.
Словом, на помощь друзей надейся, но сам не плошай! Ключевые факторы роста экономики и благосостояния россиян по третьему сценарию – увеличение инвестиций в современные доморощенные технологии. Однако реалии настораживают: лет через 5-10 созреет новая фаза кризиса, связанная с постепенным выходом из строя технологий, в прежние годы купленных у «недругов».
Словом, оснований хоть отбавляй, чтобы третий сценарий имел шансов реализоваться куда меньше, чем застой. Начну с того, что вкладывать деньги как бы и некуда. «Квазиреформа» Академии наук около 10 лет назад почти лишила её институты заниматься фундаментальными исследованиями, как того требует время. Однако ученые еще имеют кое-какие результаты, полученные до «квазиреформы», и готовы предлагать их НИИ, занимающимся прикладными исследованиями (НИОКР), чтобы постепенно насыщать промышленность главенствующим в мире хай-теком.
Но здесь мы упираемся в очередной забор: Россия и по затратам в НИОКР не блещет: среди других стран мы лишь на 9-м месте. «Даже имеющиеся в стране деньги пока в малой степени инвестируются в исследования…», – пишут эксперты НИУ ВШЭ. Резонный вопрос – почему? А потому, что предприятия, не видящие за чиновными словесами реальных перспектив, «не воспринимают технические инновации»: наши деньги улетят, а что через годы будет с экономикой да и со страной?
Поэтому не стоит удивляться еще более удручающему факту: эксперты ВШЭ выявили, что по итогам 2021 г. Россия занимает 38-е место в мире по общему объему инвестиций в высокотехнологичные компании: $0,8 млрд, в 3,5 раза меньше, чем потрачено на тюрьмы. Сравните с пятеркой лидеров: США – $353,8 млрд (в 442 раза больше); Китай – $91,3 (в 114 раз больше); Великобритания – $54,9 (в 69 раз больше), Индия – $41,7 и даже вроде небольшая Австралия – $25,5. На компании этих стран приходится без малого 73% инвестиций мира в хай-тек.
Еще раз: это итоги прошлого года. Но ближайшая трехлетка сулит куда больше разочарований. Стали известны расходы казны на гражданскую науку: в 2022 г. она получит 569 млрд руб. – на 57,6 млрд меньше, чем годом ранее. И, как ни странно, первым делом под нож попали те самые прикладные исследования, нацеленные на серийную доводку новейших технологий: на 339,7 млрд меньше, чем годом ранее. Номинально, т.е. без учета инфляции, подсчитали исследователи НИУ ВШЭ, вся наука получит на 10%, а реально – на четверть меньше впервые с 2016 года. И до 2025 г. – в первую трехлетку торжественно объявленного властями Десятилетия науки, полуголодный паёк её гарантирован. Не будем повторяться: подробнее о ситуации в науке «ТП» писала по книге академика Жореса Алферова «Власть без мозгов». Вот вам и технологически суверенный «Остров Россия»…
Сюрпризы на этом не кончились. В августе правительство одарило еще одним: если коротко, Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ) превращен в государственное бюджетное учреждение. За этими на первый взгляд канцеляризмами спрятана принципиальная вещь: на независимых – хотя и относительно – научных фондах поставлен крест. До сих пор часть денег на фундаментальные исследования по грантам, то есть, на основе конкурсов, распределяли ученые-эксперты. Но в теперешних суровых условиях власти, видно, решили: чиновникам виднее, как управлять фундаментальными исследованиями, чем каким-то там экспертам, пусть и ученым, да еще и на основе субъективного анализа.
Правда, в июле 2018 г. президент Путин подписал закон, принятый Госдумой. Он расширяет полномочия, уточняет цели и направления деятельности РАН. В законе к её целям отнесены прогнозирование основных направлений научного, научно- технологического (!) и социально- экономического развития РФ. О судьбе этого закона, включающего, кстати говоря, оборонно- промышленный комплекс, в новом решении правительства, перелицевавшего грантовую систему, понятное дело, нет ни звука.
Эти – хотя и не все здесь упомянутые – события взбудоражили научное сообщество. Еще бы: расходы казны на госпрограммы за трехлетку планируется уменьшить на 1,5 трлн. Профсоюз работников РАН направил председателю правительства письмо с требованием не допустить обрезания и без того скудного научного бюджета. В условиях санкционного давления «интересы развития страны и обеспечения научно-технологического суверенитета требуют заметного повышения бюджетных расходов на научные исследования», говорится в обращении. Если этого не произойдет, профсоюз предрекает «падение уровня исследований и ускорение утечки мозгов». Предупреждение, надо заметить, не пустое: по итогам II кв. в сфере научных исследований каждое второе учреждение или предприятие показали убытки.
Теперь посмотрим, что творится с финансами великой державы. С этим разобраться поможет академик Абел Аганбегян. Экономист заметил, что в кризис 2008- 2009 годов Россия вступила с шапкозакидательскими настроениями: мол, мы будем островком стабильности. А вышли из кризиса с самыми большими – почти 9% ВВП – потерями среди 20 ведущих стран.
После того кризиса прошли годы. «Устранена ли хоть одна причина, что сделала его (кризис) тогда самым глубоким в России? – спрашивает ученый. – Можно сказать, ни одна не устранена!».
Как и прежде, страна сидит на нефтегазовой игле и молится, чтобы цены на сырье не падали. Далее, прошлый кризис показал, что только государственные деньги могут его смягчить. Значит, бюджетные кредиты нужно давать крайне экономно, под очень жесткие условия.
– Знаете, как американцы дают бюджетные кредиты свои компаниям? – спрашивает экономист. – Ты прежде продай свой личный самолет – раз, установи себе оклад не выше президента – два, отмени дивиденды – три, отмени вознаграждения членам совета директоров – четыре, сократи 20% персонала – пять, продай непрофильные активы – шесть. И только тогда приходи, а мы еще посмотрим, надо ли тебе давать деньги.
А мы, продолжал академик, фирме Абрамовича дали 2,2 млрд долларов, хотя у него целая эскадрилья самолетов и доход в сто раз больше, чем у президента. И бизнесмен купил за 300 млн долларов самую большую в мире яхту, причем – вторую, да еще имение за 60 млн долларов на Карибах.
Между тем, утверждает Аганбегян, инвестиционные кредиты – главные двигатели роста экономик, потому что такие деньги возвратные. В США их доля в общих вложениях 43%, в Германии – 52%. Не 8% как в России. Причем, в Китае, например, их дают под 3% на 20 лет. В России таких условий днем с огнем не сыщешь. Наши власти предпочитали копить золотовалютные резервы, вкладывая большую часть в ценные бумаги тех же США, где средства заморозили, а пускать их на инвестиции мы не додумались.
Теперь пожинаем плоды. По третьему сценарию ЦМАКП, инвестиции в основной капитал будут расти на 3,5% в год и выше: «В итоге темп экономического роста сможет достигнуть в прогнозном периоде 2,5–2,7%, что почти соответствует предкризисным проектировкам (3%)». Ну а доходы населения увеличиваться на 2,5–3,7% ежегодно. Словом, такие черепашьи темпы при куда более прыткой инфляции приведут, сами понимаете, куда.
По словам Аганбегяна, только развитые страны могут позволить своим экономикам расти темпом в 2-3%. У них нет, как у России, отложенных проблем. Им не нужно создавать современную инфраструктуру, удваивать-утраивать объемы строительства, обновлять технологии, вкладываться, как нам, в образование и здравоохранение. Тем не менее, у большинства развитых стран норма инвестиций (их доля в ВВП) 30%, а в России многие годы лишь 20%. Так что рост темпом 3,5%, по третьему сценарию – путь не в высшую лигу стран, это уж точно. К тому же, в августе ЦБ зафиксировал падение инвестактивности на 10%. Скорее всего, цифра заниженная. Ведь, по данным того же ЦБ, в 2021 г. из России денег убежало на 42% больше, чем в 2020 г., – $72 млрд. Но только в первом полугодии 2022 г. утекло чуть ли не вдвое больше – $130 млрд. Это 11% ВВП. До конца года может сбежать еще $90 млрд – итого $200 млрд. Но это официальные цифры, а сколько уплывёт тихо-тихо?
Словом, сколько ни стой у перекрестья трех дорог – даже на оптимальную, не говоря уж о комфортной для россиян, не попадешь…
Игорь ОГНЕВ
