СУБЪЕКТИВНО
Выступая на пленарном заседании Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), президент Путин недвусмысленно высказался о самых острых проблемах нашего бизнеса. Самое главное, по его словам: в нынешней ситуации бизнесу нужно больше свобод. Однако – по порядку.
Президент страны отметил, что после введения моратория на проверки (с 10 марта – И.О.) количество нарушений со стороны предпринимателей снизилось. Поэтому, сказал глава государства, есть основания сделать еще один кардинальный шаг – навсегда отказаться от проверок бизнеса.
Интересно, что президент выступал 17 июня после 19 часов, а в полдень того же дня генпрокурор России Краснов, комментируя усилия его ведомства для нормализации деятельности бизнеса в сегодняшних условиях, высказал свое общее пожелание: основной задачей прокуроров страны все меры поддержки предпринимателей сделать доступными и реализовывать их на основе справедливости и открытости.
Конкретные новации генпрокуратуры таковы. Согласование всех без исключения проверок бизнеса обязательны непосредственно с руководителями прокуратур не муниципальных образований, как прежде, а с главами республик, краев и областей. А прокуроры субъектов, в свою очередь, оценивают законность действий «оперативно-розыскных мероприятий». Правда, что это за мероприятия, господин Краснов не уточнил.
Далее генпрокурор отметил, что поскольку сегодня нормативные изменения вносятся «буквально ежедневно», то разобраться в них сложно даже юристам, а бизнесмены несут дополнительные издержки. Выход господин Краснов видит, как ни странно, не в устранении или хотя бы в обуздании хаоса, а в унификации и полном переводе в электронный вид не только услуг, но всех мер поддержки предпринимателей и в создании для этого единой информационной системы. Она, мол, должна работать так, чтобы весь процесс рассмотрения заявки (на проверки?) могли отслеживать все заинтересованные лица от предпринимателя до руководителя органа власти и прокурора.
Свежие отклики на заявления властей оказались скептическими.
– Общая беда, от которой страдает весь российский бизнес – это избыточное регулирование, – уверен советник по макро- экономике гендиректора компании «Открытые инвестиции» Сергей Хестанов. – Если действительно снять регулятивную нагрузку, особенно в контексте проверок, это было бы достаточно сильным стимулом для бизнеса. Забавно, но во многих, даже традиционно склонных к формализму странах, допустим в Германии, количество проверок, которым подвергается бизнес, гораздо меньше. Но в отечественной практике это настолько редкое явление, что, как говорится, свежо предание, да верится с трудом.
Упомянутый мораторий отменил около 214 тыс. мероприятий, из которых 158 тыс. относятся к плановым проверкам, а 60 тыс. – к внеплановым. Однако беспокойство бизнеса вызвано тем, что отмененные проверки контролирующие ведомства умудряются заменять теми, которые статистика не учитывает. Надо же загружать сотрудников, дабы они не зевали от скуки! По этому поводу глава «Опоры России» Александр Калинин предложил распространить ответственность должностных лиц за нарушение моратория на все семь видов контроля, чтобы «не было лазеек»: помимо проверок речь идет о рейдах, контрольных закупках, инспекционных визитах, мониторингах.
Поживём – увидим, как карта ляжет. Но проверки – еще не самая страшная угроза бизнесу.
– Знаете, чего нам не хотелось? – вопрошает Александр Шохин, президент Российского союза промышленников и предпринимателей. – Чтобы в условиях, когда многие, в том числе чиновники, потеряли свои активы за рубежом, они не начали компенсировать эту недостачу давлением на бизнес – в плане рейдерских атак, в плане формулы «надо делиться». Мы ждем и от президента, что будут конкретные действия. Сигналы-то президент давно подает.
За пожеланиями Шохина кроется давняя и лихая беда: по данным Александра Хуруджи, главы правозащитного комитета партии «Новые люди», почти 17% сидельцев переполненных изоляторов – предприниматели. Задолго до начала нынешнего ПМЭФ эксперты готовили пакет отвергнутых в прежние годы идей снижения на бизнес давления силовиков. Наученные горьким опытом, вместо гуманных аргументов, на первый план авторы сделали упор на инициативы с «монетарной» составляющей. Как пример – законопроект для администрации президента, подготовленный цифровой платформой «Забизнес.рф». Суть в том, чтобы в связи с массовыми уголовными делами при исполнении госконтрактов не сажать предпринимателей за решетку, а вынести мошенничество в отдельную часть соответствующей статьи при условии двукратной компенсации ущерба (в среднем 4 млн руб.). Надежда была не только на то, что у государства в связи с импортозамещением сильнее пробудится нужда опереться на бизнес, но и тот факт, что в СИЗО нет свободных мест.
Традиция «марш за решетку» возникла не вчера. В конце мая даже председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев на пленарном заседании Совета судей заявил, что суды должны активнее применять альтернативные меры пресечения. По его словам, в I кв. из почти 25 тыс. ходатайств заключения в СИЗО суды удовлетворили 90%.
Сюжет этот для бизнеса важен, поскольку его бюджетное финансирование растёт, как растёт и участие государства в экономике. А залог, даже равноценный ущербу казне, не используется альтернативой аресту. Если фигурируют госденьги, то деяние толкуется хищением, говорит Дмитрий Григориади, адвокат и эксперт Института экономики роста им. Столыпина. По его словам, заводятся уголовные дела, если, например, модель радиатора при ремонте заменили равноценной или – трубу, лучшей по качеству, но иной; трактор покрасили другим цветом, нежели указан в сельхозсубсидии. Причем ни суды, ни прокуроры давно не спрашивают у следователей обоснований, почему подобные действия – не предпринимательство.
Но подобные факты – еще цветочки. В мае бизнес-омбудсмен Борис Титов в ежегодном докладе президенту страны, касаясь права, а по сути – бесправия, выделил неопределенность срока исковой давности. Сегодня легко оспорить сделку даже времен приватизации 90-х. По общему правилу, срок иска – 3 года, но может доходить и до 10 лет. Тем не менее суды, пишет Титов, «в последние несколько лет все чаще отказываются применять срок исковой давности, когда речь идёт об изъятии имущества у предпринимателей в пользу государства». Самая громкая история: в 2014 г. арбитражный суд Москвы по иску Генпрокуратуры вернул акции «Башнефти» в госсобственность. А буквально через два дня эти акции прикупила «Роснефть». Догадываетесь, кто дирижировал судом?
О другом показательном сюжете Титов говорил на нынешнем ПМЭФ: это так называемый «лондонский список» наших предпринимателей, которые тюрьме предпочли иммиграцию. Список Титов составил в феврале 2018 г., встречаясь в Лондоне с бизнесменами. Все фигуранты – их более ста – готовы вернуться, если получат гарантии, что к ним не применят меру пресечения в виде заключения под стражу. По информации годичной давности (свежее нет) приехали 13, из которых одного сразу задержали и он получил реальный срок. Защита оспорила приговор, поскольку часть оппонентов предпринимателя самих привлекли к уголовной ответственности, а часть – в розыске. Выступая на ПМЭФ, Титов говорил, что возвращение предпринимателей остановилось, поскольку «гарантировать им то, что они не будут арестованы на границе, прокуратура пока не может».
Не удивительно, что 76% предпринимателей и 55% специалистов сочли ведение бизнеса в России небезопасным занятием. Это выявил мартовский опрос Федеральной службы охраны в 38 регионах. А по итогам того же опроса, 71% среди прокуроров никаких угроз бизнесу не видят. Между тем, по данным Титова, уголовных дел и материалов по «экономическим» статьям в 2021 г. стало больше на 7,7%, хотя в 2020 г. прирост был гораздо солиднее. Самая популярная статья УК – мошенничество. Во многих случаях – это результат перевода гражданско-правовых споров в «уголовку».
Поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы 2021 года не снизили давление силовиков на бизнес. Отменяется до 90% оправдательных приговоров с участием присяжных. В 2021 г. оправдали лишь 0,27% подсудимых предпринимателей.
Мало того, ширится уголовное преследование адвокатов за якобы разглашение тайны следствия. Причем сюда притягивают направление эксперту процессуальных документов из уголовного дела, чтобы иметь заключение в защиту доверителя. Много не- обоснованных отводов адвокатов, выбивание их из дел в связи с активной позицией в процессах.
На этом фоне, в мае, Анастасия Татулова, общественный омбудсмен по защите малого и среднего бизнеса, подала в отставку. По её словам, предприниматели обращаются гораздо чаще, работать ей «попросту опасно», а самое главное – «я не чувствую эффективности».
– Общественная работа занимает 95% моего времени, – говорит Татулова, – но фундаментально за два года ничего не поменялось. И президент (Путин) 85 раз сказал: давайте, снизьте барьеры, прекратите кошмарить. Вы понимаете, ничего не происходит…
На конец июня картина с МСБ печальная. Хотя чиновники с чувством глубокого удовлетворения рапортуют высоким начальникам со всех трибун о том, что выручка бизнеса пухнет не по дням, а по часам, однако исследование социальной сети для бизнеса TenChat показывает иную ситуацию. Почти половина (46%) предпринимателей фиксировали весной рост выручки, но прибыль – а в ней-то и соль – увеличилась лишь у 17%.
Куда хуже на середину июля данные аналитиков аудиторско- консалтинговой сети FinExpertiza на основании данных ФНС. Темпы вымирания бизнеса – в среднем по 930 компаний в день – ускорились на 17,5% год к году и вплотную приблизились к рекорду периода пандемии (137,9 тысячи компаний за 4 месяца). Число ликвидированных компаний в целом по стране оказалось на треть больше вновь созданных (79,4 тысячи), а в отдельных регионах эта разница стала кратной.
Между тем, Владимир Климанов, директор Центра региональной политики Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, уникальность сегодняшней ситуации видит в её двойственности. С одной стороны, неминуема либерализация деятельности бизнеса, а с другой – усиление монополии государства, что неизбежно влечет риски новых санкций. Опасную развилку, чреватую сильным падением экономики, можно преодолеть, по мнению Антона Свириденко, директора Института экономики роста им. П.А. Столыпина, проактивной экономической политикой: доступностью капитала, стимулирующим налогообложением и другими рычагами жизнеспособности бизнеса.
Но степени свободы предпринимателя куда как шире, нежели руководителя госпредприятия. Судя по тому факту, что доля МСБ в ВВП годами крутится вокруг 20%, хотя к 2020 г. планировалось довести её хотя бы до 35%, подобные персонажи сегодняшней России не требуются.
Игорь ОГНЕВ
