СУБЪЕКТИВНО
«Чужой западно-европейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум».
Высокие начальники уверяют, что санкции не испортят жизнь крупнейшим айтишным компаниям России, что «пороха», то бишь оборудования, им хватит, по крайней мере, до конца года. А там, глядишь, что-нибудь придумаем. То же импортозамещение выручит! Однако своенравные события диктуют свои сценарии.
Еще в апреле невозможно было купить иностранное оборудование, а скоро иссякнут запасы российских процессоров «Байкал» и «Эльбрус». Опять же в середине апреля наша компания VK (бывшая Mail.RuGroup) просила Минцифры помочь с закупкой десятков тысяч серверов. Подобные трудности испытывает и Яндекс, приостановивший инвестиции в новые и экспериментальные серверы в России и за рубежом. А в начале мая в магазинах стали исчезать посудомойки, духовки и варочные панели, холодильники, телевизоры, смартфоны, планшеты и прочая бытовая техника из ЕС, Кореи, США. Естественно, цены полезли вверх еще сильнее.
В Минпромторге заявили: «Не видят причин для нагнетания обстановки, проблем с наличием продукции в складах не выявлено». Однако источники «Ъ» среди операторов центров обработки данных подтвердили: в России купить коммерческие партии нового оборудования нельзя. Да что – нового! Подержанная техника еще в марте разлетелась, несмотря на заоблачные цены…
Между тем, за оптимизмом чиновников кроется грандиозный нацпроект по радиоэлектронике. С начала февраля над ним корпели 22 рабочие группы в недрах Минпромторга. В начале апреля нацпроект обсудили на совещании в правительстве, а в конце апреля его утвердил премьер Михаил Мишустин. В составе нацпроекта четыре федеральных направления реализуются под контролем вице-премьеров Юрия Борисова и Дмитрия Чернышенко.
«Продукт». В 2022 г. начинается реинжиниринг зарубежных решений. К 2024 г. Россия и Китай на все сто обеспечивают импортозамещение по всем направлениям электронного машиностроения. А к 2030 г. «завершат формирование продуктового портфеля российских технологий».
«Инфраструктура». Уже в 2022 г. Россия запускает производство чипов на 90 нанометров (нм) (Intel освоил в 2004 г.). К 2030 г. начинают серийно выпускать электронику по топологии 28 нм. (Ведущие компании мира выпускают с 2010 г.). К 2030 г. планируется также увеличить с 70 до 300 число дизайн-центров, конструирующих чипы.
«Спрос». Государство обязуется субсидировать 50% закупок российской электроники крупнейшими корпорациями и компаниями, и доля её благодаря такому стимулу достигнет на рынке госзаказов 100%. Правительство также рассчитывает, что к 2030 г. около трети домохозяйств перейдут преимущественно на отечественную электронику.
«Кадры». Планируется запус- тить 2 тыс. научно-исследова- тельских работ. В результате появится 400 прототипов новой электроники. С 5% до 35% увеличится переобучение выпускников вузов в пользу отрасли, и на базе учебных дизайн-центров появится не менее 1000 проектных команд.
Тайваню потребовалось около 30 лет, чтобы почти с нуля создать производство полупроводников и занять на мировом рынке долю в 63%, а по отдельным позициям – за 90%. Не удивительно, что эксперты оценивают нацпроект скептически. По мнению Арсения Брыкина, директора консорциума "Базис", без фабрик микроэлектроники в России дизайн-центры будут работать на зарубежные, финансируясь из бюджета страны. Ну а создать свои фабрики, да еще под чипы 28 нм – «сложнейшая задача». Если надежды на закупку оборудования не сбудутся, то переход от 90 нм к 28 нм специалист назвал «крайне амбициозным». Но амбиции авторов нацпроекта простираются куда дальше 28 нм – кремниевые фабрики должны делать микросхемы 14-12 и даже 7-5 нм!
Кроме того, 300 дизайн-центров потребуют 30-50 тысяч специалистов. При цикле подготовки 8-9 лет, эти люди уже должны поступить в вузы. Однако их там нет.
Минэк пошел еще дальше: предложил, по примеру Госплана и Минэлектроники СССР, создать систему планирования в отрасли. Она, дескать, сбалансирует спрос с предложением и определит цены будущих поставок. Неудачи можно свалить на ошибки в матмоделях, а риски целиком отнести на счет бюджета. Тем не менее, в аппарате профильного вице- премьера Дмитрия Чернышенко сообщили “Ъ”, что «предложение Минэкономики имеет смысл рассмотреть, так как требуются пожарные меры…».
По всем сюжетам о судьбе нашей микроэлектроники можно писать роман. Остановлюсь еще на одном, очень показательном. В апреле российской дверью хлопнула Intel, одна из ведущих в мире. Правительство решило заменять её оборудование выше упомянутыми «Эльбрусами» компании МЦСТ. Эти суперпроцессоры выпускают с 70-х годов, но самые современные – не в России, а на Тайване. Еще раз: полностью «от и до» мы можем похвастать лишь микропроцессорами «Микрона», единственной фабрики. Максим Горшенин, экс-начальник отдела проекта по развитию бизнеса МЦСТ, оценивает отставание России в районе 20 лет, а «Эльбруса» от Intela – около 5 лет. «Но если мы захотим сегодня производить микропроцессор, то отставание составит порядка 20 лет», – считает Горшенин.
И вот в конце мая РБК стало известно, что МЦСТ ведет переговоры с Тайванской TSMC (она из-за санкций прекратила поставлять нам оборудование, даже оплаченное) о возможности переноса производства «Эльбрусов» с чипами 16 нм на «Микрон». А у него предел – 90 нм. Анатолий Комлев, директор Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий, говорит, что действительно есть немало задач, для которых вполне хватило бы микросхем не с самым высоким разрешением, то есть микроновских. Однако, по его словам, в этих случаях, во-первых, «Эльбрусам» для наращивания скорости нужен адаптированный софт. Но и с ним проблемы.
Кстати, в декабре, Антон Жбанков, представитель лаборатории новых технологических решений Сбербанка, заявил, что после тестирования двух типов серверов на «Эльбрусах» банк неудовлетворен результатами: «…очень слабо для сравнения с IntelXeon – мало памяти, медленная память, мало ядер, мало частоты. Функциональные требования катастрофически не выполнены».
Во-вторых, «Микрон» может производить 10–13 млн не самых сложных чипов для банковских карт при потребности банков в 160 млн. Но «выпускать «Эльбрусы» тиражами меньшими, чем десятки миллионов, получается не очень рентабельно», – подчеркнул Комлев. «Не очень» – деликатно сказано. По оценке Максима Копосова, директора компании «Промобит» (производитель серверов и СХД BITBLAZE на «Эльбрусе»), сделанные на «Микроне» «Эльбрусы» обойдутся примерно вдвое дороже тайванских. Из намёков высоких чиновников, доплачивать за них будет казна. За счет кого? Прежде всего – социалки. Как говаривал в канун трагического 1937 года незабвенный товарищ Сталин, «жить стало лучше, жить стало веселее!».
Почему «Эльбрусы» стоит выпускать только миллионами в месяц, как на Тайване? Да потому, что зарубежное оборудование неимоверно дорогое, и только такими тиражами его можно окупить. Но микроскопической, по сравнению с США или КНР, российской экономике столько процессоров не понадобиться никогда. Кроме того, именно в IT-отрасли оборудование на ладан дышит – износ до 99%! Какие уж тут «Эльбрусы»?
Мировой рынок микроэлектроники около $500 млрд, а доля России в нём почти ничего – меньше 1%, – приводит цифры Денис Шамирян, гендиректор российского завода «Маппер». Он делает микроэлектромеханические системы: сенсоры и другие устройства. Завод Шамирян выстроил сам, а до того 15 лет работал в бельгийском научном центре IMEC, а потом в Германии на GlobalFoundries, одном из крупнейших в мире производителей микроэлектроники. Словом, он знает, что говорит:
– Наш завод потребляет 200 млн рублей в год – и неважно, делаем мы что-то или нет. Соответственно, чем больше вы продадите чипов, тем дешевле они будут стоить. Продаешь миллион чипов – каждый стоит, условно, 200 рублей. Продаешь 200 млн чипов – каждый стоит рубль, так как расходы не меняются. Поэтому продавать чипы надо в огромных количествах, а в России такого рынка просто нет.
По словам Шамиряна, сама мысль создавать полностью автономное производство полупроводников абсурдно для любой страны. Даже для США. «Будем делать свое оборудование? – вопрошает Шамирян. – Хорошо, потратим 20-30 лет, может и сделаем. Но дальше надо понимать, что все современное оборудование – это конструктор, в котором 90% частей – стандартные, вроде вакуумных насосов или роботов. И никто из производителей сам их не делает, для этого есть огромный рынок поставщиков. Оставшиеся 10% – ноу-хау конкретной компании. Так что если вы хотите импортозамещение, придется производить и детали для этого конструктора. А это уже получается бесконечная рекурсия. Не говоря уже о том, что современная полупроводниковая машина напичкана микроэлектроникой. А где мы возьмем микроэлектронику, если у нас нет машины по ее производству?»
Еще сюрприз: в середине июня стало известно, что наша компания «Байкал Электроникс» приостанавливает выпуск «Baikal-S» – тоже проблемы с Тайванем. А процессоры, в основном, используют госструктуры.
– Мы заигрались во многих отраслях, – категоричен Герман Клименко, экс-советник президента РФ по развитию Интернета. – Коллеги из Минпрома, из Минцифры, наверное, ввели в заблуждение всё государство, точно так же, как по двигателям в авиации и другим позициям. Сейчас происходит жесткое приземление.
По мнению Клименко, мы должны были браться за импортозамещение только в том случае, если в конце действительно виделось 100% импортозамещения. С самого начала было понятно, что невозможно заместить процессоры AMD и Intel. Более того, мы заигрались настолько, что сказали: если процессоры упакованы в бумажку с российским названием, то они отечественные. «Я еще года два назад предупреждал: не надо говорить, будто импортозамещение микропроцессорной техники идет опережающими темпами. Если граница закроется, у нас не будет ничего», утверждает эксперт.
– Когда у нас делаются карточки, – поясняет Клименко, – в которых на 90% импортные чипы, но платы, упаковка, разводка наши, и мы утверждаем, что карты отечественные – это неправда. Более того, надо признавать, что технологии ушли далеко, и если даже мы восстановим что-то, накинувшись всей страной, то это будет 2010-2015 год. Нам нужно понимать, как работать с теми, кто может производить. Единственный путь, который есть сейчас, – это действительно Китай, но не факт, что это легкий путь. Сейчас они не партнеры, а обычные коммерсанты, которые понимают, насколько мы от них зависим.
До сих пор речь шла о «железе». Но как заявил премьер Мишустин, доля отечественного ПО «не превышает четверти от всех внедренных технологий, выполняющих ключевые функции». Об этом в следующий раз.
Василий КЛЮЧЕВСКИЙ, историк
Игорь ОГНЕВ
