СУБЪЕКТИВНО
«Политический и экономический порядок известного времени можно признать показателем его умственной и нравственной жизни… направлениями его юридических и материальных отношений». /Василий КЛЮЧЕВСКИЙ, историк/
Руководители и ведущие политики стран-«недругов» не раз заявляли, что антироссийские санкции «не задуманы как постоянные». Как их снимали прежде с разных стран изучил в 2019 г. Германский институт глобальных и региональных исследований (GIGA). По его данным, начиная с 1990 года, из 292 случаев США, ЕС, ООН против 109 государств было снято около 85% санкций.
При этом выявилась удивительная вещь. Более половины санкций снимали, хотя режимы, против которых они были направлены, так и не сделали ожидаемых существенных уступок. И другой момент: санкции могут отменять, не дожидаясь результата, если затраты на их поддержание больше, чем возможные выгоды достижения целей. Может ли Россия попасть в последнюю группу подсанкционных стран?
По мнению Игоря Липсица, доктора экономических наук, профессора НИУ ВШЭ, компании, покинувшие Россию, понесут очень маленькие потери.
– Одна из идеологем, которая сидит в голове у русского человека, – что у нас большая страна, она играет огромную роль в мировой экономике, никто от нашего рынка не откажется, – говорит Липсиц. – Но это иллюзия. Российский рынок и экономика – это мизерная часть мирового рынка и мировой экономики, в зависимости от методологии расчета – от 1,7 до 3,1% мирового хозяйства. Если брать финансовые операции, то в мире денег доля России меньше 1%. У большинства иностранных компаний доля прибыли, получаемой на российском рынке, составляет около 2%. Маркетинг давно отверг идею, что все клиенты равны и одинаково любимы. На смену принципу «Клиент всегда прав» пришел другой: «Всегда прав только выгодный клиент». Российский клиент сегодня невыгодный – более того, он угрожает потерей выгодного клиента на крупных развитых рынках.
Наша власть надеется на то, что страны-«недруги» не обойдутся без российских углеводородов. Недавно вице-премьер Новак заявлял, что заменить Россию на иных поставщиков коллективный Запад сможет только через 5-10 лет.
Вот как выглядят наши потери в цифрах, совпадающих у разных экспертов. В 2021-м выручка России от продажи нефти и нефтепродуктов составила соответственно $110 млрд и $70 млрд, а от поставок газа еще $62 млрд. Вместе больше $240 млрд. Но если российский экспортсырья продолжится даже нынешними замедляющимися темпами, то в 2023 г. доходы от внешней торговли энергоносителями могут снизиться вдвое или почти вдвое против 2021 г.- на $100-120 млрд.
Эти прикидки совпадают с выводами профессора Липсица, который считает, что ушедшие компании вряд ли сильно пострадают, а их акционеры станут громко плакать из-за потери нашего рынка: «Россия подавала большие надежды в начале 90-х: тогда весь мир рассматривал ее как серьезный рынок, было ощущение, что 146 млн человек и огромная территория позволят много здесь продавать. Прошло 30 лет, и стало понятно, каков реальный потенциал страны. А он невелик, потому что в России экономика растет слабо, население преимущественно бедное, и теперь оно станет еще беднее», – заключает Липсиц.
Прогноз экономиста Владислава Иноземцева, директора «Центра исследований постиндустриального общества»: катастрофа наступит до конца этого года.
– К чему привели санкции? – спрашивает экономист. – Они заблокировали российские валютные резервы, перекрыли банковские расчеты, закрыли воздушное пространство и практически поставили на прикол нашу авиацию. Все остальное – мелочи. Санкции против условного «уралвагонзавода» – это смешно. Однако впервые в «санкционной» истории мы увидели ситуацию, когда сами санкции менее значимы, чем реакция рынков.
По словам Иноземцева, остановятся ипотека и потребительское кредитование даже несмотря на то, что обещаны новые льготные кредиты (спрос на ипотеку в апреле и еще к концу марта – на потребкредитование упал на 75%, автокредиты год к году берут реже в 5 раз, а продажиавто в мае снизились вшестеро – И.О.). Это серьезный удар, но еще не катастрофа. Ежегодно граждане платят проценты и возмещают тело долга по ипотеке на 2,1–2,3 триллиона рублей. Можно ввести годовой мораторий на эти выплаты. Центробанк может выдать банкам кредиты под символический процент, покрывающий невыплаченные суммы по ипотеке. Часть кредитных сумм может быть даже просто списана за счет резервных фондов правительства. Это нетрадиционный ответ, но и ситуация у нас нетрадиционная.
Иноземцев советует перестроить работу Центробанка, который не умеет работать в интересах экономики. Эксперт обращает внимание на то, что в балансе ФРС США золото и резервы составляют 0,34%, а у нас до кризиса – 81,3%. Для чего копили? Вот и наращивайте внутрироссийское кредитование, вытаскивайте людей из ямы бедности. «Даже если эмиссия составит 10% от ВВП, в условиях рухнувшего курса это ничего не поменяет, инфляцию это не увеличит. Сохранить банковскую систему и расчеты, на мой взгляд, вполне возможно даже в условиях санкций», – считает эксперт.
Как мощнейщий удар по экономике расценивает Иноземцев прекращение поставок в Россию не только смартфонов и компьютеров. «Вот, например, – говорит он, – на станции Перхушково, под Одинцово, есть маленькая мебельная фабрика, я там даже лет десять назад покупал кресла. Но вся фурнитура у них импортная. Вся».
– Прошлый год в России был успешным, прибыль корпоративного сектора была крайне высокой, прибыль банков рекордной, – обращает внимание Иноземцев. – Так что на 3-4 месяца или даже до осени хватит. Но потом вопрос встанет ребром: бизнес убыточен, поддержки нет, сбыт – только в России, а потребление здесь сокращается. И вот тогда, я думаю, к осени, случится полномасштабная катастрофа. Инфляция приблизится к 30%, доллар – к 200 рублям. Безработица вырастет вдвое, число бедных – раза в полтора… Такая вот картина. И вернуть все в норму будет крайне сложно.
Конечно, можно и дальше говорить, что санкции нам нипочем, но для того, чтобы решить проблему, надо сначала признать ее существование, продолжает экономист: «Я уверен, что если экономические проблемы будут решаться адекватными специалистами с применением неординарных и, может быть, непопулярных мер, удар можно серьезно смягчить. Тогда экономика провалится процентов на 15, волна инфляции уляжется году в 2024-м. Как-то существовать в этой среде будет возможно, даже если мы потеряем западные рынки нефти и газа. Но надо понимать, что это надолго. Мы живем в условиях аврала, и к нему надо приспосабливаться, хотя сейчас еще не до конца понятно, как. Если вы упали с третьего этажа, сломали четыре кости и получили два вывиха, можно начинать лечиться. Но мы, похоже, еще только летим вниз, и каковы будут последствия падения, пока не ясно».
С Иноземцевым во многом солидарен Олег Буклемишев, директор Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ (в конце 1990-х он работал в Минфине, а в 2000-х – в правительстве.)
– Скажу страшную вещь, – говорит экономист. – Мне кажется, что нынешнего положения достаточно, чтобы разрушить российскую экономику в достаточно короткий период… Полная отмена международных санкций нереализуема хотя бы потому, что многие из них закреплены в законах или действуют в качестве неписаных норм и установок. Санкции и, стало быть, антисанкции могут оказаться оторванными от причин их введения и начнут жить своей автономной жизнью. Будет в самом плохом случае прозябание, существование страны на задворках всего остального мира… Экономика в любом случае будет существовать, но какая? Самый плохой вариант – вариант без развития, вариант медленного угасания. Никто не будет, особенно живя по соседству, рассчитывать настоль ненадежного поставщика.
Сегодня экономист не видит источника оптимизма, «который позволит нам выкарабкаться из-под обломков». А без коренного переустройства всего происходящего в России экономическое восстановление невозможно, уверен Буклемишев: «Если сохранятся тренды, которые мы видим сейчас, экономика умрет к зиме», – предупреждает экономист.
Олег Ицхоки, профессор экономики Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и один из самых известных российских экономистов на Западе, считает, что эксперимент, подобный тому, под которым очутилась российская экономика и население, никогда и нигде не проводился. Эксперт ожидает ряд шоков, а основным называет исчезновение ключевых импортных компонентов и, как следствие, товаров. Доля стоимости компонентов может быть небольшой, 5-10% стоимости, но без такого мизера и товар исчезнет. Да еще потянет за собой исчезновение других изделий. Сейчас, говорит экономист, сложно предсказать, какие отрасли посадят сбои.
Посмотрим теперь, каким видят будущее наши власти и зарубежные эксперты. Инфляция в России в этом году не превысит 15%, а падение ВВП – 5%, заявил в середине мая помощник президента Максим Орешкин.
Тогда же Минэк опубликовало свой прогноз: в 2022-23 годах экономика будет падать на 7,8 и 0,7% соответственно и только с 2024 года вернется к росту. Еще месяц назад ведомство рассматривало перспективу спада ВВП на 10% к концу этого года. В конце апреля скорректировало прогноз до 8,8% в 2022 г. И тогда же надеялось на рост экономики уже в следующем году на 1,3%. Однако в начале июня вдруг обнаружилось, что в апреле ВВП снизился на 3% в годовом выражении после роста на 1,3% в марте.
Центробанк, в отличие от Мин- эка, опять же в середине мая был пессимистичнее: он прогнозировал падение ВВП, которое тогда было на пике, к концу 2022 года, (четвертый квартал, год к году) на 12,5–16,5%.
Еще в марте Робин Брукс, главный экономист Международного финансового института (IIF) прогнозировал, что ВВП РФ может обвалиться в 2022 г. на 30%. Прогноз S&P Global Market Intelligence: ВВП в 2022 г. упадет примерно на 11%, к 2023 году – замедлится до 2%. России потребуется десять лет на восстановление экономики до уровня 2021 г.
Напомню: за I кв. ВВП неждан- но-негаданно обвалился на 10%, хотя этого сюрприза ждали на конец года.
Больше всего умиляет ювелирность официальных – до десятых процента! – прогнозов. И это сейчас, когда, по словам многих независимых экспертов, вероятность того или иного сценария вряд ли можно предполагать: слишком много неопределенностей.
Профессор Липсиц, с которым согласен Буклемишев, и не он один, предрекает, что из кризиса Россия будет выходить лет 30. И это, по словам Липсица, еще оптимистический прогноз:
– Экономика никогда полностью не умирает, но она может стать другой. Экономика есть, бизнес есть, но это небогатый бизнес и рынок для нищих клиентов, а другой рынок для избранных, как во времена СССР – закрытый распределитель.
Игорь ОГНЕВ
